четверг, 23 июля 2009
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.
вторник, 21 июля 2009
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.
1) i-phone 3G, 18 000р

2) Наушники, JBL Reference 220, 2 500р

3) Наушники, Technics RP-DJ1210, 5 300р
Нереальная просто вещь, просто адски дешево для ушей такого уровня
Как только смогу себе позволить, сразу возьму

4) Хочу домой (не сюда,а домой, т.е. не раньше следующей весны) большой кальян себе.
Вот хочу и не ебет.
______________________________________
Тема будет апаться, список пополняться

2) Наушники, JBL Reference 220, 2 500р
КУПЛЕНО!! -))

3) Наушники, Technics RP-DJ1210, 5 300р
Нереальная просто вещь, просто адски дешево для ушей такого уровня
Как только смогу себе позволить, сразу возьму

4) Хочу домой (не сюда,а домой, т.е. не раньше следующей весны) большой кальян себе.
Вот хочу и не ебет.
______________________________________
Тема будет апаться, список пополняться
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.
Что-то меня достали куклы. И мои, и чужие, и вообще. Прямо вот не могу заставить себя просматривать френдленту. Интересно, это временное или как..
пятница, 17 июля 2009
12:11
Доступ к записи ограничен
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
воскресенье, 12 июля 2009
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.
Мне не нужен человек, который будет твердить, что всё хорошо. мне нужен тот, кто скажет: "всё хуёво, но я с тобой".©
пятница, 10 июля 2009
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.

Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.
Я свободна и невидима. Невидима и свободна. Я черный ментоловый ветер этой июльской, пахнущей мятными леденцами, ночи. Крупные капли дождя речным жемчугом падают сквозь меня, прошивая тело нитями цвета белого золота, разбиваются о камни мостовой россыпью самоцветов. Я пою тебя в шелесте городской шелухи, разворачивая для тебя подарком рыбьи глаза московских фонарей, шуршу цветной оберткой витрин и запаха сигарет с гвоздикой. Люби мой город за то, что я здесь, как я люблю твой, за то, что он бережет тебя для меня.
Под моей левой лопаткой серебром вышито твое имя, вот, протяни руку, дотронься. Чувствуешь? Это через легкие стежки электрическим импульсом бьется живая половина моего сердца. Дотронься. Там, где кожи моей коснуться твои пальцы навсегда останется твой запах и ритм твоего пульса сольется с моим. Это тоже музыка, я станцую для тебя танец холодного северного моря и крик чаек будет эхом отдаваться от плоских крыш, путаясь хвостами в телевизионных антеннах.
Я свободна и невидима. Невидима и свободна. Когда по небу пойдут свинцовые трещины, когда кучерявые овечки-облака взорвутся, распадаясь на горящие лепестки тигровых лилий на фиолетовом небе умирающего мира, когда среди горящих комет расцветут пунцовые цветки горящих созвездий я возьму тебя за руку и мы взлетим. В черной воронке погибающей вселенной, в мерцании угасающих лун и в грохоте взрывающихся галактик я вложу тебе в ладонь шариковую ручку и листок, выдранный из клетчатой школьной тетради с зеленой обложкой. И ты перепишешь заново эту жизнь, слегка щурясь от алых отсветов закатывающегося солнца.
Под моей левой лопаткой серебром вышито твое имя, вот, протяни руку, дотронься. Чувствуешь? Это через легкие стежки электрическим импульсом бьется живая половина моего сердца. Дотронься. Там, где кожи моей коснуться твои пальцы навсегда останется твой запах и ритм твоего пульса сольется с моим. Это тоже музыка, я станцую для тебя танец холодного северного моря и крик чаек будет эхом отдаваться от плоских крыш, путаясь хвостами в телевизионных антеннах.
Я свободна и невидима. Невидима и свободна. Когда по небу пойдут свинцовые трещины, когда кучерявые овечки-облака взорвутся, распадаясь на горящие лепестки тигровых лилий на фиолетовом небе умирающего мира, когда среди горящих комет расцветут пунцовые цветки горящих созвездий я возьму тебя за руку и мы взлетим. В черной воронке погибающей вселенной, в мерцании угасающих лун и в грохоте взрывающихся галактик я вложу тебе в ладонь шариковую ручку и листок, выдранный из клетчатой школьной тетради с зеленой обложкой. И ты перепишешь заново эту жизнь, слегка щурясь от алых отсветов закатывающегося солнца.
среда, 08 июля 2009
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.
Сегодня на отложенные на айфон деньги купила туфли на высоком каблуке и безумного цвета фуксии. Они гордо стоят на блестящем паркете моей комнаты и пугают меня запахом другой жизни, где нет места моим толстовкам и кедам Adidas. Смотрю на них и вспоминаю подаренный мне тысячу лет девчонками дизайнерский шарфик ярко-малиново-оранжевых цветов и начинаю думать гаммами мне не свойственными. Изумрудная зелень, цыплячий желтый, жемчужно белый. У меня сегодня какое-то странное и очень "девочковое" (Микки ТМ) настроение. Мотыльки на кончиках пальцев и пыльца в голове.
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.

суббота, 04 июля 2009
16:26
Доступ к записи ограничен
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.
Люби меня, просто люби так сильно, как только может выдержать твое сердце. Даже сильнее, крепче люби меня. Так, чтоб в венах твоих кипящее золото начинало звенеть багровым цветом. Пусть тебе будет больно от этой любви. Я так хочу. Ты так нужен мне, твоя боль, твоя кровь, весь ты спасаешь меня от навязчивых, насылающих на меня забвение, жужжащих снулыми мухами таких редких, но болезненно-тягучих ночей. Поделись со мной глотком твоей силы, и ты увидишь, как я буду меняться, плавясь дождевыми потеками на оконном стекле.
Люби меня и я подарю тебе свои глаза - по одному в каждую ладонь. Черными звездами ночных признаний они будут вести тебя сквозь завесу пыльных троп и дорог. Поменяюсь, как в детстве вкладышами, на твои терзания и мучительную отраву нетрезвых поцелуев украдкой. Урывками, прячась от всевидящего ока не спящих всадников каменных мостов, я украду тебя у мира, обернув полой плаща, сотканного из переплетения безумных свершений, спрячу в кошачьих сумерках не_реальности. Я отниму тебя у нее, просто вложив свои пальцы в твои, и ты почувствуешь, как сливается наша кожа в одно целое, неразделимое, как связываются морскими узлами линии Судьбы на наших ладонях. Я уведу тебя по текучим лунным дорогам, сквозь безумные, переливающиеся перламутром облачные замки, под молочные струи звездопадных ночей уведу тебя я.
Ты только люби меня, и я подарю тебе не одну звезду, а целую вселенную: камешком в карман пальто. Янтарным сгустком на протянутой ладони – миллиарды искрящихся жизней в одной золотой капле смолы. Мягкой кистью я нарисую для тебя океан из мерцающих бликов вечности. В черной ладье, сплетенной из дурманящих своим ароматом трав, под призрачным парусом сновидений и грез, я разрешу тебе обозначить курс к неизвестности, к берегам из стеклянно-прозрачного песка, к багрово-закатным водам еще неоткрытых морей.
Ты только люби меня, и я напишу для тебя жизнь, похожую на ртутную каплю бесконечности, гибкую, зовущую своей изменчивостью жизнь. Жизнь, в который каждый решает сам за себя.
Люби меня и я подарю тебе свои глаза - по одному в каждую ладонь. Черными звездами ночных признаний они будут вести тебя сквозь завесу пыльных троп и дорог. Поменяюсь, как в детстве вкладышами, на твои терзания и мучительную отраву нетрезвых поцелуев украдкой. Урывками, прячась от всевидящего ока не спящих всадников каменных мостов, я украду тебя у мира, обернув полой плаща, сотканного из переплетения безумных свершений, спрячу в кошачьих сумерках не_реальности. Я отниму тебя у нее, просто вложив свои пальцы в твои, и ты почувствуешь, как сливается наша кожа в одно целое, неразделимое, как связываются морскими узлами линии Судьбы на наших ладонях. Я уведу тебя по текучим лунным дорогам, сквозь безумные, переливающиеся перламутром облачные замки, под молочные струи звездопадных ночей уведу тебя я.
Ты только люби меня, и я подарю тебе не одну звезду, а целую вселенную: камешком в карман пальто. Янтарным сгустком на протянутой ладони – миллиарды искрящихся жизней в одной золотой капле смолы. Мягкой кистью я нарисую для тебя океан из мерцающих бликов вечности. В черной ладье, сплетенной из дурманящих своим ароматом трав, под призрачным парусом сновидений и грез, я разрешу тебе обозначить курс к неизвестности, к берегам из стеклянно-прозрачного песка, к багрово-закатным водам еще неоткрытых морей.
Ты только люби меня, и я напишу для тебя жизнь, похожую на ртутную каплю бесконечности, гибкую, зовущую своей изменчивостью жизнь. Жизнь, в который каждый решает сам за себя.
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.
Время от времени в дверь залетали соленые брызги, а сквозь окно в потолке наводило свои золотые мосты солнце. Друзья лежали на спине на мягком песочке и смотрели в небо.
- А знаешь, - сказал Муми-тролль, - если подняться в воздух на много-много сот километров, небо там уже не голубое. Там, вверху, оно совсем чернее. Даже днем.
- Почему? – спросил Снифф.
- Так уж, - ответил Муми-тролль. – А еще там, в темноте бродят небесные чудовища – Скорпионы, Медведицы и Овны.
- А они опасные? – спросил Снифф.
- Не для нас, - ответил Муми-тролль. – Но бывает, они цапают с неба звезды.
Они замолкли и лежали тихо, глядя. Как полосы солнечного света ползут, подбираются по песку к жемчужинам мумии-тролля.
- А знаешь, - сказал Муми-тролль, - если подняться в воздух на много-много сот километров, небо там уже не голубое. Там, вверху, оно совсем чернее. Даже днем.
- Почему? – спросил Снифф.
- Так уж, - ответил Муми-тролль. – А еще там, в темноте бродят небесные чудовища – Скорпионы, Медведицы и Овны.
- А они опасные? – спросил Снифф.
- Не для нас, - ответил Муми-тролль. – Но бывает, они цапают с неба звезды.
Они замолкли и лежали тихо, глядя. Как полосы солнечного света ползут, подбираются по песку к жемчужинам мумии-тролля.
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.
Я похожа на разбитый сосуд. На аккуратные глиняные осколки, еще хранящие разноцветные оттиски, красно-желтую стружку глазури. Края затупели от времени, пазл похож на смешную и нелепую мозаику, на перья райских птиц на грязной, черной земле. И от этого я пахну горьким медом и полынью по ночам.
Я похожа на порванный на легкие мелкие стрелки лист рисовой бумаги: через меня так же просвечивает небо. Если я стану против солнца, то вам придется жмурить глаза, иначе можно ослепнуть до зеленых пляшущих пятен. Зато через мою ладонь можно увидеть облака.
Я похожа на бутылку тернового игристого вина, которую позабыли в траве после пикника по случаю Жирного Вторника. Бабочки и пузырьки давно улетели и растворились в сумерках, остался только тягучий ил на самом дне. Который, если бутылку все же перевернуть, вытечет медленно через узкое горлышко лилового цвета. Темными густыми потеками чернил на клейкой зелени листьев. И бутылка опустеет совсем, до звонкой прозрачности дутого стекла.
Эта легкость опустошения, невесомость пустоты внутренней отражается по утрам в моих глазах, поэтому зеркало отворачивается от меня, искривляя пространство, боясь меня испугать. Сквозь ресницы я вижу всполохи застывшего времени и кривые секундные стрелки мужских наручных часов. Пусть это будут не мои глаза, шепчу я зеркалу, пусть это будут не мои.
Я протягиваю вперед руки и на них, словно холодный колючий снег, падают мои не прожитые дни, белым песком осыпаются, текут молочными струйками сквозь пальцы. Я пробую на вкус, лизнув ладонь: моя жизнь соленая, как морская вода и легко пахнет ментолом. Невесомая, несуществующая жизнь. Похожая на дым сигареты с зеленым фильтром у чьих-то искривленных улыбкой губ.
Я похожа на порванный на легкие мелкие стрелки лист рисовой бумаги: через меня так же просвечивает небо. Если я стану против солнца, то вам придется жмурить глаза, иначе можно ослепнуть до зеленых пляшущих пятен. Зато через мою ладонь можно увидеть облака.
Я похожа на бутылку тернового игристого вина, которую позабыли в траве после пикника по случаю Жирного Вторника. Бабочки и пузырьки давно улетели и растворились в сумерках, остался только тягучий ил на самом дне. Который, если бутылку все же перевернуть, вытечет медленно через узкое горлышко лилового цвета. Темными густыми потеками чернил на клейкой зелени листьев. И бутылка опустеет совсем, до звонкой прозрачности дутого стекла.
Эта легкость опустошения, невесомость пустоты внутренней отражается по утрам в моих глазах, поэтому зеркало отворачивается от меня, искривляя пространство, боясь меня испугать. Сквозь ресницы я вижу всполохи застывшего времени и кривые секундные стрелки мужских наручных часов. Пусть это будут не мои глаза, шепчу я зеркалу, пусть это будут не мои.
Я протягиваю вперед руки и на них, словно холодный колючий снег, падают мои не прожитые дни, белым песком осыпаются, текут молочными струйками сквозь пальцы. Я пробую на вкус, лизнув ладонь: моя жизнь соленая, как морская вода и легко пахнет ментолом. Невесомая, несуществующая жизнь. Похожая на дым сигареты с зеленым фильтром у чьих-то искривленных улыбкой губ.
четверг, 02 июля 2009
23:57
Доступ к записи ограничен
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 01 июля 2009
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.
01.07.2009 в 16:47
Пишет .Ero-Jounin Hatake Kakashi:RIP
Людмила Зыкина
Вот и еще одного "вечного" человека не стало...
Время идет. Оно ко всем неумолимо.
URL записиЛюдмила Зыкина
Вот и еще одного "вечного" человека не стало...

Время идет. Оно ко всем неумолимо.
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.
вторник, 30 июня 2009
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.
пятница, 26 июня 2009
Нет, вы не правы. У меня нет мании величия. Великие люди ей не страдают.